«У мене внутре … неонка»

Очередной пост из серии «Навеяло».

Когда в предыдущем посте я стал перечислять варианты украинского перевода для термина «computer», мне сразу же вспомнилась «эвристическая машина» (та, у которой «внутре неонка») из гениальной «Сказки о Тройке» братьев Стругацких. Уже практически по традиции, сложившейся в блоге, решил найти фрагмент текста и повесить здесь – пусть народ порадуется.

Пока искал текст, стал вспоминать, когда и как я впервые прочел «Сказку». Это было во время учебы в институте, году в 78-79-м. Почему-то в памяти отложилось, что это был какой-то литературный журнал. Стал проверять по разным источникам – оказалось, что «Сказку» напечатали первый раз в 1969 году (но тираж журнала потом был уничтожен), а во второй раз – уже при Горбачеве, году в 88-89-м. Как же я мог читать ее через 10 лет после первого издания и за 10 лет до второго? Все-таки вспомнил – это был не журнал, а ксерокопия из него. Точнее, это была не «ксерокопия» (ибо ксероксов тогда в Советском Союзе не было – как и секса…), а ротапринтная копия. Были такие огромные копировальные машины – ротапринты, доступ к которым имели только очень проверенные и специально обученные люди в небольших количествах. Но и среди этих проверенных и обученных людей находились такие, которые делали запрещенные копии запрещенных текстов, подрывавших устои… Вот именно такую копию я и читал 30 лет назад.

Хотя «читал» - не совсем правильное описание происходившего. Правильнее будет – мы читали. Из-за того, что копия текста была большой редкостью (кто и где смог бы ТОГДА наштамповать этих копий побольше?), она переходила из рук в руки практически по расписанию. Нам (мне и моим соседям по комнате в маевской общаге) «книжку» дали на два дня. И читали мы ее парами, точнее – двое читали, усевшись рядом и умирая от смеха практически на каждой строчке, а еще двое сидели и завидовали, ожидая своей очереди. И пока ждали, просили прочесть вслух те фразы, которые заставляли читателей не просто смеяться, а натурально РЖАТЬ во весь голос. Так что, к моменту, когда очередь чтения дошла до нас, примерно половину текста мы уже знали наизусть…

Вот так 30 лет назад я познакомился с одной из технологий ECM – имиджингом :).

В приемной послышались шаги, голоса, кашель, дверь распахнулась, движимая властной рукой, и в комнате появилась Тройка в полном составе – все четверо - плюс научный консультант профессор Выбегалло.

…

Никто из членов Тройки не обратил на нас, по-видимому, никакого внимания. А научный консультант профессор Выбегалло обратил. Он равнодушно оглядел нас, сдвинул брови, поднял на мгновение глаза к потолку, как бы пытаясь припомнить, где это он нас видел, не то припомнил, не то не припомнил, уселся за свой столик и принялся деятельно готовиться к исполнению своих ответственных обязанностей. Перед ним появился первый том "Малой Советской Энциклопедии", затем второй том, затем третий, четвертый...

…

 - Вечернее заседание Тройки объявляю открытым, - сказал Лавр Федотович. - Следующий! Докладывайте, товарищ Зубо.

Комендант вскочил и, держа перед собой раскрытую папку, начал было высоким голосом: "Машкин Эдельвейс Захарович...", но его тут же перебил бдительный Фарфуркис.

 - Протестую! - крикнул он, обращаясь к Лавру Федотовичу. – Где порядковый номер дела? Почему не поименованы пункты?

Лавр Федотович повернул голову и некоторое время рассматривал коменданта.

 - Правильное обобщение, верное, - произнес он наконец. - Поименуйте, товарищ Зубо.

Комендант с бумажным шорохом облизнул сухим языком сухие губы и начал снова, но теперь уже голосом низким и как бы севшим:

 - Дело номер сорок второе. Фамилия: Машкин. Имя: Эдельвейс. Отчество: Захарович...

…

- Место работы и профессия в настоящее время: пенсионер-изобретатель, - нетвердым голосом прочел комендант. - Был ли за границей: не был.

Краткая сущность необъясненности: эвристическая машина, то есть электронно-механическое устройство для решения инженерных, научных, социологических и иных проблем.

…

- Я бы предложил впустить, - сказал Хлебовводов. - Я почему предлагаю? А вдруг это Пашка?

 - Других предложений нет? - спросил Лавр Федотович. Он пошарил по столу, ища кнопку, не нашел и сказал коменданту: - Пусть дело войдет, товарищ Зубо.

Комендант опрометью кинулся к двери, высунулся и тотчас вернулся, пятясь, на свое место. Следом за ним, перекосившись набок под тяжестью огромного черного футляра, вкатился сухопарый старичок в толстовке и военных галифе с оранжевым кантом. По дороге к столу он несколько раз пытался прекратить движение и с достоинством поклониться, но футляр, обладавший, по-видимому, чудовищной инерцией, неумолимо нес его вперед, и, может быть, не обошлось бы без жертв, если бы мы с Романом не подхватили старичка в полуметре от затрепетавшего уже Фарфуркиса. Я сразу узнал этого старичка - он неоднократно бывал в нашем институте, и во многих других институтах он тоже бывал, а однажды я видел его в приемной заместителя министра тяжелого машиностроения, где он сидел первым в очереди, терпеливый, чистенький, пылающий энтузиазмом. Старичок он был неплохой, безвредный, но, к сожалению, не мыслил себя вне научно-технического творчества.

  

Я забрал у него тяжеленный футляр и водрузил изобретение на демонстрационный стол. Освобожденный наконец старичок поклонился и сказал дребезжащим голоском:

 - Мое почтение. Машкин Эдельвейс Захарович, изобретатель.

 - Не он, - сказал Хлебовводов вполголоса. - Не он и не похож. Надо полагать, совсем другой Бабкин. Однофамилец, надо полагать.

 - Да-да, - согласился старичок, улыбаясь. - Принес вот на суд общественности. Профессор вот товарищ Выбегалло, дай ему бог здоровья, порекомендовал. Готов демонстрировать, ежели на то будет ваше желание, а то засиделся я у вас в Колонии неприлично...

Внимательно разглядывавший его Лавр Федотович отложил бинокль и медленно наклонил голову. Старичок засуетился. Он снял с футляра крышку, под которой оказалась громоздкая старинная пишущая машинка, извлек из кармана моток провода, воткнул один конец куда-то в недра машинки, затем огляделся в поисках розетки и, обнаружив, размотал провод и воткнул вилку.

 - Вот, изволите видеть, так называемая эвристическая машина, - сказал старичок. - Точный электронно-механический прибор для отвечания на любые вопросы, а именно - на научные и хозяйственные. Как она у меня работает? Не имея достаточных средств и будучи отфутболиваем различными бюрократами, она у меня пока не полностью автоматизирована. Вопросы задаются устным образом, и я их печатаю и ввожу таким образом к ей внутрь, довожу, так сказать, до ейного сведения. Отвечание ейное, опять через неполную автоматизацию, печатаю снова я. В некотором роде посредник, хе-хе! Так что, ежели угодно, прошу.

  

Он встал за машинку и шикарным жестом перекинул тумблер. В недрах машинки загорелась неоновая лампочка.

 - Прошу вас, - повторил старичок.

 - А что это у вас там за лампа? - подозрительно спросил Фарфуркис.

 Старичок ударил по клавишам, потом быстро вырвал из машинки листок бумаги и рысцой поднес его Фарфуркису. Фарфуркис прочитал вслух:

 - "Вопрос: что у нея... гм... у нея внутре за лпч?.." Лэпэчэ... Кэпэдэ, наверное? Что еще за лэпэчэ?

 - Лампочка, значит, - сказал старичок, хихикая и потирая руки. - Кодируем помаленьку. - Он вырвал у Фарфуркиса листок и побежал обратно к своей машинке. - Это, значит, был вопрос, - произнес он, загоняя листок под валик. - А сейчас посмотрим, что она ответит...

Члены Тройки с интересом следили за его действиями. Профессор Выбегалло благодушно-отечески сиял, изысканными и плавными движениями пальцев выбирая из бороды какой-то мусор. Эдик пребывал в спокойной, теперь уже полностью осознанной тоске. Между тем старичок бодро постучал по клавишам и снова выдернул листок.

 - Вот, извольте, ответ.

Фарфуркис прочитал:

 - "У мене внутре... гм... не... неонка". Гм. Что это такое - неонка?

 - Айн секунд! - воскликнул изобретатель, выхватил листок и вновь подбежал к машинке.

Дело пошло. Машина дала безграмотное объяснение, что такое неонка, затем она ответила Фарфуркису, что пишет "внутре" согласно правил грамматики, а затем...

Фарфуркис: Какой такой грамматики?

Машина: А нашей русской грмтк.

Хлебовводов: Известен ли вам Бабкин Эдуард Петрович?

Машина: Никак нет.

Лавр Федотович: Грррм... Какие будут предложения?

Машина: Признать мене за научный факт.

Старик бегал и печатал с неимоверной быстротой. Комендант восторженно подпрыгивал на стуле и показывал мне большой палец. Витька, развалившись, гыгыкал, как в цирке.

Хлебовводов (раздраженно): Я так работать не могу. Чего он взад-вперед мотается, как жесть на ветру?

Машина: Ввиду стремления.

Хлебовводов: Да уберите вы от меня ваш листок! Я вас ни про чего не спрашиваю, можете вы это понять?

Машина: Так точно, могу.

До Тройки наконец дошло, что, если они хотят кончить когда-нибудь сегодняшнее заседание, им надлежит воздержаться от вопросов, в том числе и от риторических. Наступила тишина. Старичок, который основательно умаялся, присел на краешек кресла и, часто дыша полуоткрытым ртом, вытирался платочком. Выбегалло горделиво озирался.

© А.Стругацкий, Б.Стругацкий. «Сказка о тройке»